По делу Ивана Кляйна в Советском суде города Томск выступил последний свидетель обвинения

18 ноября в Советском районном суде закончились слушания представителей стороны обвинения по делу мэра И. Кляйна. Фото: предоставлено редакции.

В судебное заседание они были приглашены вместе – Алексей Соловьев, выполнивший проект планировки Мокрушинского микрорайона, и заказчик проекта – предприниматель Ринат Аминов. Речь шла о том самом проекте, о котором Анна Касперович, экс-начальник департамента архитектуры и градостроительства администрации Томска, высказалась на суде недвусмысленно: «Не вижу логики – заказывать проект планировки, если не сменена территориальная зона». О том самом проекте планировки, про который судья Николай Хабаров в ответ сказал: «Ну, если есть лишние 11 миллионов – почему бы не заказать?».

Радужные перспективы с финским колоритом

Алексей Александрович Соловьев в суде много и интересно рассказывал о себе: проектирует он, начиная с 1999 года, а сегодня за плечами архитектора – более десятка проектов только в РФ. Это 6,5 тысяч квадратных метров запроектированных объектов! И для Томска Алексей Соловьев – человек не чужой: к проектированию лесопарка «Михайловская роща» он тоже приложил свою руку.

С Аминовым они познакомились в 2016 году. Соловьев был автором ряда его проектов, а потом на их совместном творческом горизонте замаячил Мокрушинский… Микрорайон, с точки зрения архитектора из Северной столицы, да и Генплана Томска, весьма перспективный с точки зрения развития. То есть застройки. Мешали, конечно, разные досадные мелочи в виде когда-то работавших на этой территории, а после обанкроченных предприятий типа Томского радиотехнического завода… Но все это решаемо для профессионала такого уровня, как Соловьев. И то, что маячило впереди – закрытые дворы без машин, финские мотивы в планировке территории и, конечно, счастливые лица «новых мокрушинцев» – перевешивало все возможные препоны.

Не будем о мелочах

Он прекрасно помнит, как представлял свой проект на комиссии по землепользовании и застройке в администрации Томска. Это было 21 июля 2016 года.

– Все подобные заседания проходят примерно одинаково, – рассказывал Алексей Александрович суду. – Сначала – официальная часть, где я докладываю не только технические параметры строительства, но и другие. Потом начинаются вопросы. Они тоже везде похожи: «Как вы обеспечите эту территорию детсадами и школами?» «Как люди будут туда добираться?» Мне лично в память запало достаточно активное обсуждение вопроса, связанное с транспортной доступностью. Тогда еще не существовало развязки на 76-м километре. Да, она была внесена в перспективный план, была учтена в расчетах транспортной нагрузки, но мне, как разработчику, вменяли в качестве ошибки, что я не учел величины транспортного потока в микрорайон Южные ворота. Который по масштабу превосходит то, что мы проектировали. Говорили, что сейчас и так все стоит на Мокрушинском переезде, а в случае застройки все встанет окончательно. Моя позиция была такова: если бы мы в 2016 году начали проектирование, то дай Бог, первые дома сдались в 2020-2021 годах. К этому времени уже была бы готова развязка на 76-м километре... и проблема транспортной доступности ушла бы в небытие.

Не скрою, слушать Алексея Соловьева было жутко волнительно. Он завораживал! И очень не хотелось в этот момент возвращаться в нашу скучную реальность - в задыхающийся и сегодня от пробок (даже без стройки и с «проколом» на 76-м километре!) микрорайон Мокрушинский… Мне особенно понравилась вот эта его фраза: «Нам кадастры не нужны. Мы работаем крупными мазками».

А ведь и детсад был учтен в том самом проекте планировки, и школа. Но проект взяли и «зарубили»… Правда, и сад, и школа, как выяснилось позже, были обозначены опять-таки приблизительно, на чьих-то чужих земельных участках, а один объект социальной инфраструктуры и вовсе – на территории парка, но это такие мелочи…

Художник и деньги

Виктория Токарева в одной своей повести сказала гениально: «Поэт может так многого не знать». Имеет право. И художник (читай – архитектор!) тоже может многого не помнить – это для него не главное. Причудливость памяти творца (а я имею в виду Алексея Соловьева, конечно!) состоит в том, что он в деталях помнит, например, в каком здании проходила комиссия, где он читал свой доклад по проекту (розовое, двухэтажное, на ул. Гагарина, это здание департамента финансов, что верно!) – и совершенно не помнить, сколько конкретно денег от получил от заказчика Аминова за свою работу.

Все очень приблизительно: вроде бы 1,5 миллиона рублей по первому договору, и 8 миллионов (но скорее всего, больше!) – по второму договору. Тема «художник и деньги» - не вполне приличная в светском обществе, согласитесь. И Алексей Александрович, похоже, слегка сконфузился от такого напора адвокатов: «У вас имеются подтверждающие документы на все полученные от заказчика суммы?», «Можно ли заказать эту информацию в банках?» Но ответил все-таки:

– Я же индивидуальный предприниматель… Я не все провожу по документам…

Мы не видели лица прокурора на мониторе, но, подозреваю, что в этот момент оно было особенно одухотворенным.

Не Градостроительный, а Уголовный

И все-таки наиболее острая дискуссия в суде развернулась, когда речь зашла о санитарно-защитных зонах. Адвоката Марину Вихлянцеву интересовало, доводилась ли до членов комиссии землепользования и застройки при рассмотрении проекта Соловьева информация о санитарно-защитной зоне Томского радиотехнического завода.

– Это не имеет ни малейшего значения! – горячо воскликнул Алексей Александрович.

Но тут же терпеливо пояснил:

– В Градостроительном кодексе и Правилах землепользования и застройки о санитарно-защитных зонах не сказано ни слова. Там есть оговорка, что комиссия должна учитывать существующие обстоятельства… Господи, мне бы сейчас Градостроительный кодекс в руки… Нет у вас, случайно, Градостроительного кодекса? – приветливо обратился он к судье.

– Уголовный есть, – суховато отрезал «Их честь».

Последний свидетель обвинения не обиделся. Напоследок выдав на-гора целую феерию головокружительных откровений:

– Я по этому проекту планировки бился до последнего, потому что у меня был личный интерес. Если бы мы согласовали этот проект, то моя архитектурная мастерская получила возможность запроектировать хотя бы один мини-квартал… В июле 2017 года, как сейчас помню, мне сказали в администрации города: сделай-ка ты нам, Соловьев, не десять пунктов в проекте планировки, а сто!

– Кто это вам сказал? – вновь насторожился судья.

– Ну…неважно!

Судя по тому, как реагировал на выступление «спикера» Соловьева мэр Кляйн, это был не он. Допросом А.Соловьева в Советском районном суде вчера закончились слушания представителей стороны обвинения. А после обеда начали выступать свидетели защиты. Одной из первых пригласили в зал судебных заседаний жену обвиняемого – генерального директора ОАО «Томское пиво» Галину Кляйн.